Нежданно-негаданно оказался я заслуженным ветераном «Алых парусов». То есть телевостребованным. Год назад написал «мемуар» по просьбе одного местного канала – они опубликовали его на своем сайте. После этого, глубокой осенью, вдруг позвонили с другого канала, федерального: не могли бы вы рассказать на камеру все то, что так трогательно описали?
Жалко мне, что ли? Да запросто!
После многократных телефонных переговоров с вежливой московской теледевушкой назначили время и место съемки. В самый разгар снежного января, в уютных интерьерах одного из популярных петербургских «общественных пространств».
Программа “Алых парусов” 1970 года
У меня в загашнике нашлись некие артефакты, что очень обрадовало съемочную бригаду: редкий Плюшкин нынче почти полвека хранит бесполезные бумажки, а тут человек принес хоть что-то, чем можно «разбавить» его говорящую голову! Мне тоже приятно было, что я чем-то с самого начала сумел обрадовать телевизионщиков.
Почему-то совсем я не волновался, хотя опыта работы в кадре было у меня совсем немного. А говорить под несколько камер сразу – и неподвижных, и ручной, и елозящих по вертикали и горизонтали – и вовсе до этого не приходилось.
Мы с интервьюером заранее наметили примерный ход беседы и почти не отклонялись от него. Чтоб легче потом резать и кроить из наговоренного, нам нужно было имитировать монолог, поэтому его вопросы были краткими и точными, я же, отвечая, должен был всячески скрывать то, что моя речь – ответ на вопрос, а не течение вольной мысли. Все у нас вышло как нельзя лучше: главный из съемочной бригады после записи (а вольномыслие мое длилось аж 50 минут) буквально потирал руки: «Теперь точно знаю, что фильм получится! В июне, предположительно на неделе, когда у вас «Алые паруса», будем в эфире!» Под это уверенное заявление мы и расстались, довольные друг другом.
Он действительно был очень доволен, мне видно было: я ж не мальчик, меня фальшивыми комплиментами не пронять!
В 1970-м ЕГЭ еще не придумали
…Недавно разговаривал со знакомой, завучем одной из школ. «ЕГЭ закончились, теперь – отпуск?» – спрашиваю ее. – «Какое там… Теперь до самых «Алых парусов» сидеть отчеты писать наверх…» «И кто их там, «наверху», читает?» «Думаю, никто не читает! Я, честно сказать, беру старый отчет – приходится, конечно, кое-какие календарные привязки поменять, год на год не приходится, опять же памятные даты всякие, вокруг которых воспитательная работа крутится – и подновленный в отдел образования отправляю. Кому там до наших отчетов дело есть…» Так она ненароком напомнила мне про «Алые паруса». Не то чтоб я забыл совсем про январскую съемку, но чуть было не проскочил событие! Полюбопытствовал в телепрограмме – нет никакого фильма. Ну, бывает, что-то у них не срослось…
И тут звонит мне бывшая жена и говорит ядовитым голосом, что раз уж я полез в кадр с ногами, то башмаки нужно было выбирать поэлегантнее… Был, значит, фильм в эфире!
Посмотрел его на сайте канала.
Я не так тщеславен, чтоб иметь расчет стать звездой телеэкрана и расстроиться оттого, что неизбежное «обрезание» главным оставило то, что отрезали, а не наоборот. Разочарование мое в том, что фильм задумывался о празднике юности, а я вдруг оказался в таком калашном ряду, перебитый на полуслове… Свое привычное об уверенном взгляде молодых в будущее и стране, расправляющей плечи, говорили на палубе парусника председатель Совфеда и глава банка «Россия». Балтийский ветер овевал мужественное лицо нашего президента. Это он, оказывается, придумал возродить «Алые паруса» после четвертьвекового забвения, когда в стране и городе настало-таки праздничное время. Сам он, правда, в своем выпускном 1970-м этот праздник почему-то пропустил, зато с 72-го присутствовал на нем регулярно. Там всегда и ему, студенту юрфака, было на что посмотреть и чего послушать.
Фильм был именно об этом. А о чем еще мог рассказать народу федеральный телеканал? Ну не о мыслях же и чувствах учеников на пороге взрослости! Не о чаяниях учительства нашего, замороченного бумажной рутиной, которая застилает горизонты так, что никаких алых парусов там давно не разглядеть…
Владимир Петров
P.S. На неком профессиональном празднике пиарщиков танцевала хореографическая группа в белых, черных и красных одеждах. Мы с приятелем расшифровывали: «Белые – чистота профессии. Черные – черный пиар. А красные-то что олицетворяют?..» И, на секунду задумавшись, почти хором воскликнули: «Это пропаганда!»
